Исследуется социалистическая практика государственного строительства, которая в зависимости от комбинации взаимодействия основных способов организации собственности имеет различную социальную природу существования. Делается вывод, что советская модель была основана на ликвидации частного способа организации собственности и монопольном доминировании форм общего (коллективного) способа её организации; в китайской модели монополия форм общего (коллективного) способа организации собственности корреспондируется с законодательным допущением частного способа её организации; в европейской социал-демократической модели частный способ организации собственности в качестве основного системообразующего действует в комбинации с формами общего (коллективного) и смешанного (корпоративного) способов её организации.

Рассматриваются основные подходы к определению понятия «искусственный интеллект», на конкретных примерах описываются возможные проблемы, которые может повлечь дальнейшее применение искусственного интеллекта, а также пути их преодоления. Обозначены вызовы, которые стоят перед учёными-правоведами и практиками: определение статуса искусственного интеллекта, ответственности за его действия и, соответственно, поиск наиболее приемлемого способа трансформации законодательства, регулирующего применение искусственного интеллекта.

На основе изучения норм советского трудового права 1918 – 1930-х гг. рассматривается развитие частного права в условиях тоталитаризма. Посредством анализа источников права, регулирующих трудовые правоотношения, обозначены ключевые проблемы реализации права на труд. Делается вывод о том, что в условиях формирования советского тоталитарного режима преобладают административные методы управления в отраслях частного права (и в трудовом праве в частности), происходит фактическая подмена права на труд трудовой обязанностью. Отмечается, что трудовые правоотношения использовались советским государством как средство политического управления значительными массами населения. Широко применявшаяся система репрессивных мер в сфере труда обеспечивалась не только законами, но и принятием многочисленных подзаконных актов, что деформировало систему частноправовых отношений, основанных на децентрализации и свободе выбора субъектами права.

Анализируется правовое регулирование повышенных налоговых ставок в Литве в сравнении с аналогичными экономико-правовыми инструментами. Утверждается, что повышенные налоговые ставки являются экономической санкцией, которая применяется в случае порицаемого или незаконного поведения налогоплательщика. Последствия применения повышенных ставок весьма серьезны, что делает этот инструмент равным юридической ответственности. Рассматривается возможность применения более высокой налоговой ставки наряду с юридической ответственностью, например налоговым штрафом.

Рассматриваются проблемы дробления бизнеса, при котором на базе существующей организации создается несколько новых в целях сохранения льготного специального налогового режима. Проблемы оценки судами обстоятельств дел о применении налогоплательщиком схемы дробления бизнеса неразрывно связаны с оценкой обоснованности налоговой выгоды. По мнению автора, схемы с дроблением следует рассматривать не как уклонение от налогообложения, а как злоупотребление правом. Кроме того, для обоснования вывода о применении налогоплательщиком схемы дробления бизнеса налоговому органу необходимо располагать доказательствами, которые будут свидетельствовать о совершении налогоплательщиком совместно с подконтрольными ему лицами умышленных согласованных действий, направленных не столько на разделение бизнеса как таковое, сколько на получение в результате применения такой схемы необоснованной налоговой выгоды. Рассмотрена судебная практика, которая складывается достаточно неоднозначно. Ключевыми объектами критики являются размытые критерии получения налогоплательщиками налоговой выгоды и определения грани, когда она переходит в категорию необоснованной.

Анализируются научные подходы к систематизации знаний об основных видах юридической ответственности в избирательном процессе. Раскрывается сущность юридической ответственности, ее виды и особенности в избирательном процессе. Делается вывод о необходимости дальнейшего развития института конституционно-правовой ответственности, имеющего превентивный характер.

Представлен новый подход к пониманию конфликтологической сущности конституционных и муниципальных правовых норм, позволяющий изучать их в контексте теории конституционной конфликтологии и классифицировать в зависимости от содержания на нормы, которые порождают конституционно-правовые конфликты, и нормы, которые устанавливают способы и принципы разрешения конституционно-правового конфликта.

Осмысляется проблема выделения новых видов национальной безопасности в нормативных правовых актах России, проанализирована Стратегия национальной безопасности Российской Федерации 2015 г. Сделана попытка объяснить многообразие видов безопасности, существующих в современной научной литературе. Подчёркивается необходимость классификации видов национальной безопасности в Стратегии национальной безопасности. Перечислены основные существующие в науке классификации видов национальной безопасности. Сделан вывод о недопустимости отождествлять вид безопасности и вид национальной безопасности. Делается акцент на возможности появления новых видов национальной безопасности Российской Феде-рации, не предусмотренных документами стратегического планирования. Предлагается выделение в качестве самостоятельных видов национальной безопасности Российской Федерации культурной и духовной безопасности.

Решения Конституционного Суда РФ по отдельным составляющим экономической основы местного самоуправления в России анализируются в целях демонстрации особой роли правовых позиций высшего органа конституционного контроля в обеспечении и защите экономических основ местного самоуправления в России. В практике Конституционного Суда РФ проявляется неудовлетворительность существующей системы реализации нормативной основы экономической базы муниципалитетов, при этом Конституционный Суд РФ через выработку своих правовых позиций сглаживает названный негатив и настраивает законодательные и исполнительные органы власти на создание необходимых условий развития местного самоуправления и неукоснительное обеспечение его экономической и организационной самостоятельности. Именно высший федеральный орган конституционной юстиции зачастую выступает последним оплотом защиты экономического потенциала местного самоуправления.

Дается общая характеристика государственных, муниципальных и общественных наград, вручаемых за деятельность, связанную с местным самоуправлением. Приводятся результаты мониторинга нормативных правовых актов, федерального, регионального и муниципального уровня. Делается вывод, что наградная политика в отношении органов местного самоуправления или их должностных лиц отсутствует. Отсутствует система наград за вклад в развитие местного самоуправления. Деятельность государства в этой сфере носит фрагментарный характер.

Изучается уголовно-правовой аспект прогнозирования индивидуального преступного поведения, который, помимо прочего, заключается в оценке потенциальным преступником вероятности быть привлеченным к уголовной ответственности за возможное посягательство и понести наказание. Отмечается, что отношение различных лиц к возможности быть привлеченными к ответственности за нарушение уголовно-правового запрета может изменяться в широких пределах, приобретать различный характер, иметь специфические особенности. Выделяются группы уголовно-правового риска: вне риска («над законом»); привычного риска; «оправданного» риска; легкомысленного риска; эмоционального риска; ситуационного риска; профессионального риска.

Статья посвящена изучению особенностей преступных сообществ с позиций криминологической науки. Отмечается, что преступная организация и преступное сообщество – это различные криминологические феномены, отличающиеся друг от друга по существенным признакам. Преступное сообщество преследует достижение политических целей, а именно: обладания властью, инфильтрации во власть, подрыва власти, ее захвата и удержания. Подчеркивается, что именно власть, а не богатство является настоящей целью деятельности преступного сообщества. При этом, наряду с легальной властью существует криминальная власть, а также симбиоз между ними. Сделан вывод о том, что преступное сообщество не может быть сведено к преступной орга-низации и тем более – к организованной преступной группе.